Новый мощный и эмоциональный роман Халеда Хоссейни похож и не похож на два предыдущих. Автор поднимает те же темы, что и прежде, – связь между родителями и детьми, семья, прошлое, предательство и верность, искупление. Но сделано это уже на другом литературном уровне. Книга уверенно балансирует между яркой красочностью притчи и черно-белыми тонами реализма. New York Times
Третий роман автора «Бегущего за ветром» – удивительная по драматической силе сага о предательстве, жертвенности и жертвах, о власти семейных уз. Эта книга шире во всех отношениях, чем «Бегущий за ветром» и «Тысяча сияющих солнц». Роман охватывает три поколения, немало стран и множество персонажей. Это настоящее полотно, главная тема которого: готовы ли мы отвергнуть самое дорогое ради его блага. People
Мастерски написанный роман, охватывающий более полувека афганской истории, начинается как притча о жертве во благо, но затем оборачивается реалистичной историей о времени и судьбах. Эта печальная книга так и сияет любовью, которой пронизаны все отношения героев: разлученные брат и сестра; связанные братством кузены; господин и слуга, ближе которых нет людей. Центральный герой романа – любовь, подчас скрытая, почти невидимая, словно подернутая дымкой – как пейзаж на старом, ставшем хрупким от времени фото. Los Angles Times
Первые страницы «И эхо летит по горам» подобны раскатам грома, они сродни надвигающейся грозе, которая вот-вот прольется омывающим все, очищающим ливнем. O, the Oprah Magazine
Новый роман Хоссейни амбициознее, мощнее – и по сюжетному замыслу, и эмоционально, - чем два предыдущих. Это воистину большой роман. Entertainment Weekly
Очень трудно написать об этом романе коротко. Он вызывает слишком много мыслей, слишком много чувств, он слишком обширен и объемлющ. Хоссейни показал себя не только мастером драматического сюжета, но виртуозным писателем. Рифмующиеся пары героев, отзывающиеся эхом ситуации, зеркально перетекающие друг в друга эмоции. Это очень-очень хорошая книга. Washington Post
В писательском голосе Халеда Хоссейни появилась харизматическая зрелость. Роман буквально электризует атмосферу, когда читаешь его. San Francico Chronicle
Хоссейни погружается в радости, печали и предательства, которые то возрождают, то разрушают семейные связи. Любовно выписанный Афганистан снова выступает центром книги, но теперь история захватывает куда более обширную географию. По сути, весь мир. Boston Globe
Новый роман гораздо сложнее и значительнее, чем два его предшественника. Очевидное свидетельство наступления зрелости в творчестве очень одаренного писателя. The Miami Herald
Читая роман Хоссейни, я думала, как бы не расплакаться. И расплакалась уже на двадцатой странице. А на последних рыдала в голос, не стесняясь никого и ничего. Как и первые два романа, новая книга купается в печали и отчаянии, но эту пелену буквально взрезает тонкий, но яростный луч надежды. Это не та книга, которую удастся быстро забыть. Ну а перед тем читателем, кто сумеет остаться бесстрастным, я сниму шляпу. Associated Press
Как скульптор, работающий с податливым материалом, Хоссейни мягко формует отдельные части своей большой литературной композиции, а затем соединяет их в одно целое. Это роман о семье – в глобальном смысле. Здесь есть большие семьи, есть маленькие, но они одинаково сплетены из тонких, с виду хрупких, но очень крепких нитей. Смысл истории Хоссейни прост и сложен одновременно: то, как мы заботимся о дорогих нам людях, в конечном счете и является нашей сутью. New York Daily News
Созерцательный, неторопливый и в то же время стремительный роман, щедро и откровенно выплескивающий эмоции на читателя. Каждый характер здесь целая вселенная, полная обаяния. Книга Хоссейни – как афганский ковер, сотканный вручную: тончайшие нити сплетаются в сложный и прекрасный рисунок человеческих ошибок и побед, вины и прощения, сексуальности и невинности, братства и дружбы, радости и грусти, красоты людей и уродства нищеты. И при том в книге нет и намека на сладкую сентиментальность, здесь истинная поэзия укрывает столь же истинную жестокость реальной жизни. Хоссейни словно пропускает жизнь через призму своего мастерства, и мы любуемся потрясающим спектром, которым разворачивается его роман. Austin Chronicle
Как предыдущие книги, новый роман – сложная мозаика, групповой портрет на фоне афганских гор, парижских кафе, американских кварталов, греческих островов. Книга открывается притчей, но она и сама в немалой степени притча, мудрая и изощренная. Esquire
Перед нами упоительный роман, обязательный к прочтению всем, кому интересно, что же это значит – быть живым. Поразительно, как даже самые запутанные клубки человеческих отношений могут привести к неожиданному воздаянию чувств. Любовь, сплавленная с отторжением и обидами, – по-прежнему любовь. Хоссейни не брезгует мелодрамой, однако использует ее приемы с умом и даже благородством. USA Today
Эта история о разрыве семейных уз и его более чем полувековых последствиях могла случиться лишь в таком месте, как Афганистан, однако эмоциональность и психологизм происходящего – универсальны и никак не привязаны к конкретным декорациям, ведь территории Хоссейни – это в первую очередь география сердца. USA Today
Первые два романа Хоссейни совокупно провели в списке бестселлеров 171 неделю. Этот писатель знает, чем порадовать публику, а его главный ингредиент – сильные переживания. Меня за здорово живешь литературой не пронять, однако на новый роман Хоссейни «И эхо летит по горам» я роняла слезы уже к сорок пятой странице. Писатели вроде Халеда Хоссейни знают, как вплести жесткое морально-этическое волокно в изысканную литературную ткань. Washington Post
Новый роман Хоссейни возвышается и сильным притчевым флером, и детальной прорисовкой персонажей, и изяществом устройства: у повествования много голосов, и женских, и мужских, и широкая география – от Кабула и Парижа до Сан-Франциско. Честно сказать, третья книга Хоссейни, если не считать двух предыдущих его романов, – возможно, самая интересная из всех, какие мне приходилось читать даже и не в последнее время. Хоссейни не поэт (хотя и хороший прозаик), однако мир, который ему удается создать, и чувства, до которых он неустанно докапывается, вас непременно покорят. Esquire